Флот вторжения - Страница 206

206

— Я вполне сочувствую вам, доктор Ларсен, если эти мои слова вообще способны вам помочь, — сказал Паттон.

«Сказано резко, но, возможно, он действительно считает, что сочувствие способно помочь», — подумал Йенс.

— Благодарю вас, генерал, — кивнул он и вышел из кабинета Паттона.

Под ногами, среди тающего снега, торчали клочья пожухлой желтоватой травы. Над головой катились желто-серые облака. Дул северо-западный ветер, и его жгучие порывы быстро начали превращать орлиный нос Йенса в сосульку. Все признаки метели налицо, только снега нет.

Мысли Ларсена были столь же угрюмыми, как и погода. Он шагал в направлении Оксфорда. «Потемкинская деревня», — пришло ему на ум. С воздуха городок определенно казался тихим, как любой другой лишенный горючего город на Среднем Западе. Но за стенами домов и гаражей, за копнами сена и поленницами дров собрались мощные бронетанковые силы. Йенс подумал, что они здорово могли бы влепить нацистам. Вот только враг, противостоящий им, намного опаснее немцев.

Ларсен зашел в кафе «Синяя Птица». У стойки сидели несколько местных жителей и несколько солдат в гражданской одежде (на улицах Оксфорда никому не разрешалось появляться в форме). Позади них повар жарил блины на дровяной жаровне вместо бесполезной теперь газовой плиты. Вытяжки у нее не было, и дым шел прямо в зал. Обернувшись, повар взглянул на Ларсена:

— Чего желаешь, приятель?

— Я знаю, чего желаю. Как насчет хвоста омара в топленом масле, спаржи в голландском соусе и аппетитного салата из свежей зелени? А теперь — что у вас есть?

— Твой омар плавает в море, дружище, — ответил повар. — А есть у меня оладьи, яичница из порошка и консервированная свинина с бобами. Если не по нутру, можешь проваливать.

— Идет, — сказал Йенс.

Именно этим он все время и питался после удивительного обеда у генерала Паттона, когда они ели жареные куриные ножки. Йенс уже не был таким исхудавшим, как в день встречи с Эдди Вагнером. Но он давно поклялся: когда кончится война (если она кончится), он больше никогда не притронется к консервированным бобам.

Единственное достоинство такого обеда заключалось в том, что за него не надо было платить. Паттон забрал несколько городских закусочных и присоединил их к своей интендантской службе. Ларсен считал это великолепным решением. Без армейского продуктового снабжения эти забегаловки давно бы позакрывались.

Чтобы лучше замаскировать своих солдат, Паттон вдобавок разместил их на постой к местным жителям. Насколько было известно Йенсу, разрешения генерал ни у кого не спрашивал. Если Паттона это и тревожило, внешне он не показывал виду. Возможно, на это у него были причины: отцы-основатели американской демократии не предвидели вторжения из космоса.

Но если начать вольно обращаться с конституцией и оправдывать свои действия военной необходимостью, чем все закончится? Йенс жалел, что ситуация не позволила обсудить это с Паттоном. У них могла бы состояться интересная философская дискуссия, не начни генерал наседать на него за попытку передать весточку Барбаре. Но тогда, в кабинете, Паттон либо наорал бы на него, либо пропустил бы его слова мимо ушей. Ни тот, ни Другой вариант не соответствовали просвещенному обмену мнениями.

— У кого-нибудь найдется сигаретка? — спросил один из солдат в гражданской одежде.

Ларсен не ждал иного ответа, кроме грубого хохота, что солдатику и досталось. Затем старик из местных, которому было не меньше семидесяти, высохший, с охотничьей шапочкой на голове, насмешливо смерил парня взглядом и протянул:

— Сынок, даже если бы у меня и завалялась лишняя сигарета, ты не настолько пригож, чтобы дать мне то, чего я за нее хочу.

Щеки солдатика сделались под цвет пламени жаровни. Повар недовольно махнул рукой, ведя старику заткнуться. Ларсен присвистнул. Старик хихикнул, показывая, что не стыдится своего пристрастия, затем снова взялся за чашку пойла, которое в армии за неимением подходящего определения для такой дряни называлось кофе.

Где-то в вышине, за облаками, пролетел вражеский истребитель. Его воющий звук стих и растаял вдалеке. Ларсен вздрогнул, но вовсе не от холода. Интересно, могут ли радары ящеров, или как это у них называется, пробить серую облачность, покрывающую Оксфорд и окрестности… и насколько надежно удалось Паттону упрятать свое тщательно охраняемое хозяйство? Вскоре Ларсен об этом узнает.

Йенс вернул повару тарелку и вилку с ножом и вышел на улицу. Пока он ел, ветер усилился. Йенс радовался, что у него есть пальто. Его нос также радовался свежему воздуху. При обилии солдат и почти бездействующем водопроводе Оксфорд превратился в зловонное место. Если пребывание армии здесь продлится еще немного, ящерам не понадобится визуального наблюдения, чтобы вычислить своих человеческих врагов, — носы пришельцев сами их обнаружат.

Что-то жгучее ударило Йенса в щеку. Он инстинктивно поднес к этому месту руку, но ощутил лишь влажное пятнышко. Затем его ударило снова, теперь уже по запястью. Йенс глянул вниз и увидел, как тает пушистая белая снежинка. Сверху летели, скользя, все новые и новые снежинки, похожие на ледяных танцоров.

Какое-то время Йенс просто смотрел. Начало снегопада всегда возвращало его к детству, проведенному в Миннесоте, к снеговикам и ангелам, к игре в снежки, сшибавшей с голов мальчишек вязаные шапочки. Потом день сегодняшний подавил ностальгические картины прошлого.

Этот снег не имел ничего общего с детскими забавами.

Этот снегопад означал наступление.

206